Фендом: Vocaloid.
Название: Теория и практика любовных отношений. Экзамен.
Жанр: Смешная повседневность.
Тип: джен.
Размер: драббл.
Рейтинг: PG-13 за мат.
Персонажи: Акайто, Хацуне Мику, Мейко, Мегурине Лука, Мейто, Тайто.
Пейринг: все/мозг Акайто, Акайто/йобаный стыд, Акайто/Мику.
Предупреждения: автор свято верит в то, что Акайто и Мейто - быдло-куны. Автор курил. Смысла нет. Не бечено.
Дисклаймер: персонажи – Yamaha Corporation и иже с ними создателям, бред – мой.
Саммари: тяжко быть идиотом...
читать дальше- Блин, сколько можно? Вали отсюда!
Мику вжала голову в плечи, отвернувшись, и постаралась поплотнее вжаться в стену. Ей было немного стыдно, но ничего поделать с собой она не могла и потому очередной раз обрекла себя на выслушивание потока брани и негатива.
- Акайто, пожалуйста...
- Пожалуйста?! Да ты вообще думаешь, что говоришь?!
Акайто ударил кулаком в стену рядом с головой Мику. Хацуне вздрогнула, крепко зажмурившись, но не отшатнулась, стоически вытерпев. А Акайто едва не рычал от злости. Это большеглазое недоразумение, именуемое Хацуне Мику, приводило его в бешеную ярость уже на протяжении недели. Он даже не подозревал, что может ненавидеть кого-то так сильно, однако время показало, что не только может, но и будет.
Началось всё довольно невинно - со знаков внимания, которые Акайто вдруг начал получать от Мику. Какие-то мелочи, вроде приготовленного кофе с тонной сахара, сделавшего его невыносимо приторным пойлом или новый медиатор для гитары, разве что не подходящей модели. Мику и раньше была не в фаворитах красного, так как тот вообще недолюбливал милых сахарных девочек, но после её неуклюжих попыток привлечь внимание Акайто просто вспыхнул злобой. Апогеем всего этого стало признание Мику в том, что он ей нравится. Тогда, помнится, красный сказал ей нечто вроде: «ну и хуй с тобой» и ушёл. И, кажется, именно в этот памятный вечер Мику впервые в жизни напилась в компании Хаку, наполняя атмосферу парами ангста и трагедии о неразделённой любви. Впрочем, кого ебёт чужое горе? Правильно, кого угодно кроме Акайто. Однако на этом весёлая жизнь отнюдь не закончилась. Вот и сейчас...
- Ты вообще себе представляешь, как ты меня заебала?
Одним только Ямахе-ками-сама известно, почему Акайто не врезал ей, хотя и очень хотел. Может быть потому, что она всё-таки девушка (несмотря на все свои пороки Акайто извергом не был), а может быть потому, что у него и так полно проблем от этой хвостатой большеглазой нечисти и ещё одной красный обзавестись не желал.
- Короче. Пожалуйста, съеби с глаз моих наве...
Конец фразы Акайто проглотил, подавившись воздухом. Увлечённый избиением невинной, он не заметил за своей спиной затаившуюся, аки леопард на охоте, Мейко с лицом грозным и многообещающим. И, когда красный очередной раз открыл рот, чтобы сказать Мику гадость, Мейко попусту взяла в руки концы длинного красного шарфа и от души дёрнула на себя. Эффект был известный - парня дёрнуло в сторону от несчастной Хацуне и он едва не снёс Мейко спиной.
- Какого хера? - сдавленно поинтересовался Акайто, выдёргивая шарф из её рук и поправляя его так, чтобы он не душил.
- Большого, - холодно отчеканила Мейко, отвешивая красному увесистую оплеуху, - и толстого!
Акайто стоял, как оплёванный, с неподдельным интересом, переходящим в имбецильный ступор, глядя на Мейко. Такого поворота событий он не ожидал. Ещё более он не ожидал, что его станут бить за то, что он наорал на Мику. Ну как бить... Акайто был на добрых пол головы выше Мейко, которая к тому же была на каблуках и в любой момент мог взвалить её на плечо и унести куда угодно для каких угодно целей, так что пощёчины ему были не столько болезненны, сколько в новинку. Кожу так слегка пощипывало, но что же он, не мужик, не потерпит?
- Немедленно извинись перед Мику! - Мейко нахмурила брови и, должно быть, внушала ужас и священный трепетный страх. Однако на Акайто это не произвело должного впечатления.
- Эм... - парень приподнял бровь и вопросительно глянул на пышущую жаром справедливости Мейко. С одной стороны, чихать он на неё хотел - тоже выискалась всеобщая мамочка-утешительница. Но с другой стороны авторитет Мейко не признавать было нельзя. И сейчас этот авторитет навязчиво так давил на гордость Акайто.
- Мейко, - раздался полузадушенный голосок Мику. Ситуация разом накалилась до предела. - Я совсем не виню Акайто! Не надо его бить...
- Вот, слышала, - виновник драмы пожал плечами, даже не поглядев на Хацуне, которой большого усилия стоило сказать эти несчастные десять слов и ни разу не запнуться.
Аккуратно обойдя стоящую на пути Мейко, Акайто пошёл туда, куда он изначально и собирался. Мстительного взгляда в спину он не заметил, хотя, кажется, он должен был его ударить и повалить носом в пол, протащив для острастки вперёд ещё пару метров и, наконец, впечатать макушкой в какую-нибудь стену.
***
Символично попивая пиво марки «Kozel» из банки, Акайто расслаблено смотрел «Формулу-1», постигая дзена под жужжания гоночных болидов. О маленьком инциденте с Мику и Мейко полчаса назад он уже почти забыл - ему было хорошо и спокойно. Никто не трогал, никакие малявки-близнецы не прыгали перед монитором, не норовили заползать на колени и не дёргали за всё, что можно дёрнуть, пытаясь оторвать всё, что отрывается. Вобщем, у Акайто сейчас был небольшой персонифицированный рай. Недолгий.
Дверь резко распахнулась, гулко ударившись в стену, а в открывшийся дверной проём стремительно и грациозно, как танк на поле военных действий, вошла Лука. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, как она была зла. Акайто был не дурак, но очень успешно оным прикидывался, так что вместо того, чтобы поинтересоваться, что же так разгневало Великую и Ужасную Мегурине, он приветственно поднял банку с пивом и молча кивнул. Наивный, надеялся, что отмажется такой детской выходкой. Как же.
- Акайто, у тебя проблемы, - Лука встала напротив монитора, загораживая весь обзор. А там как раз был финальный круг. Тоска-а...
- Могла бы и подождать, когда заезд кончится, - пробурчал красный, выключая телевизор и допивая пиво. Конечно для Мегурине это был не повод - в некоторых вопросах она была ещё более резкой, чем Мейко. Лука села рядом с Акайто, демонстративно глядя куда угодно, только не на него.
- Или ты извиняешься перед Мику...
- Да блеять! - Акайто даже вскочил с насиженного места. - Отвалите вы от меня с этой идиоткой!
- ... или ты становишься нянькой Лена и Рин, - голос Мегурине был холоден, жесток, расчётлив и резал ничуть не хуже ножа. Уж кому, как не ей было известно, что больше всего на свете ненавидит Акайто.
- Ты... - Красный потерял на пару секунд возможность хамить, язвить и материться. Перспектива, описанная Лукой, была преотвратная. Детей Акайто не любил лишь немногим меньше Хацуне.
- К тому же, если ты не исправишься немедленно, - Лука, видимо, хотела его добить окончательно и потому не давала даже маленькой паузы, чтобы хоть что-то обдумать и возразить ей. Посылать было уже опасно - две мамочки спелись и это грозило неприятностями. - Я расскажу о твоей выходке Гакупо и Микуо.
Акайто сначала побледнел, а потом и посинел. Дело было дрянь. И если с занудным бравым самураем Камуи, который так и не мог окончательно определится, кому же писать хокку и дарить сакуру - Гуми или Луке? - ещё можно было поговорить по-мужски и договориться... то фанатичный до периодической инфантильности обожатель своей младшей сестрички Микуо точно до селезёнки прогрызёт, если не дальше.
Перспектива дрянь. Мейко трепло. Лука сволочь. Мику дура. Мир жесток, пиво кончилось и вообще - грусть и тоска.
- Вижу, ты согласен, - Мегурине усмехнулась, пронаблюдав всю гамму чувств, отразившихся на лице Акайто.
- Угу. Прямо даже не послать тебя, - хмуро отозвался парень, глядя в сторону. Он не чувствовал своей вины перед Мику и не понимал, чего эти бабищи на него так взъелись. Однако факт фактом - или он выдавит из себя это идиотское извинение, или они устраивают ему сладкую жизнь.
- Чудненько, - сахарным голоском пропела Лука, поднимаясь. - И учти, просить прощения надо как следует. Иначе мы с Мейко тебе не поверим.
- Блядь, - с чувством произнёс Акайто после того, как Мегурине ушла. Он вообще перед кем там извиняться должен?!
***
- Чувак, - Акайто буквально вломился в комнату, быстро закрывая дверь и приваливаясь к ней спиной. Протупив пять минут и поняв, что с извинениями дела обстоят туговато, парень решил обратиться за помощью к своему другу, товарищу и брату - Тайто. Ведь друзья познаются в беде, верно? Ну и к тому же Акато просто не подумал, к кому ещё можно обратиться со своей проблемой.
Вышеупомянутый в данный момент времени сидел за столом и увлечённо точил нож. При появлении Акайто, Тайто на секунду отвлёкся от своего увлекательного занятия, посмотрел сначала на брата, потом на нож, потом снова на брата...
- Оторвись на секунду, - Акайто плюхнулся на кровать рядом со столом и закрыл руками лицо. - У меня такая жо-о-о-о-опа...
Тайто пожал плечами и отложил точило в сторону, выслушивая бурные излияния, приправленные изрядной долей нецензурщины и предвзятых мнений о Мейко, Луке и Мику, их умственных способностях, социальной чести, нравственности и многих других качеств.
- Что делать? - наконец, договорив, задал животрепещущий вопрос Акайто.
- Хм, - Тайто снова взял в руки точило и нож, продолжая прерванное занятие. Его драма явно не тронула, но то ли из вежливости, то ли ещё по каким-то причинам он решил посочувствовать. Конечно, в своей, особенной манере. - Убей её.
- Спасибо, - саркастично поблагодарил брата красный.
Милую беседу прервал довольный ржач со стороны двери. Не узнать голос было невозможно - таких быдляцкий интонаций и полного радости к чужому горю смеха ещё надо было поискать.
- Захлопни пасть, - лениво огрызнулся Акайто, швыряя в появившегося Мейто лежащую на столе книжку.
Радостно словив словарь лбом, но не особо обидевшись, парень зашёл в комнату и уселся рядом с Акайто. Он слышал примерно половину излияний и ему этого вполне хватило, чтобы оценить масштаб трагедии.
- Да что ты на пустом месте хуйни развёл? - Мейто зубасто усмехнулся, - с бабами что ли дел никогда не имел?
- С Хагане, - мрачно буркнул Акайто, припоминая все свои синяки от этой темпераментной дамочки. Вообще было весело, если б она не была такой истеричкой.
- Лузер, - добродушно заржал Мейто. Кому-то везло в любви, кому-то в картах - ну а Акайто умел пить и не пьянеть дольше всех и виртуозно мухлевать в карты. Так что Мейто считал своим долгом помочь бездарю, но ведь грешно не поиздеваться чутка? - Короче, учу. Пишешь сопливую песню, поёшь. Потом говоришь ей «ну типа прости, я был не прав». И всё довольны!
- Если хочешь, - подал голос Тайто, проверяя остроту только что заточенного ножа, - я дам тебе нож или меч. Проблем сразу станет меньше.
- Боже, за что? - Акайто изобразил эталонный фейспалм. Перспектива сопливой песни его не прельщала, хотя совет был дельный.
- А ещё у меня есть револьвер, - Тайто отложил лезвие и посмотрел на брата, ожидая одобрения своей гениальной идеи.
- Вы хреновы мудаки!
- Да ла-а-а-а-а-адно тебе, не ссы!
***
Мику рыдала, закрыв лицо руками и подтянув колени к груди. Плакала она уже добрых пятнадцать минут и успокаиваться не собиралась. Рыдания и всхлипы перемежались с какими-то бессмысленными обрывками предложений, периодическими проклятиями к себе, к другим и миру в целом, а потом вновь возвращались тоненькие всхлипы безысходности.
Мейко не находила себе места. Успокаивать Мику сейчас было бесполезно, ей было настолько плохо, что выплакаться - самая хорошая идея. Однако девочка плакала так горько и безутешно, что было непонятно, чего же хочется больше - утешить бедняжку или встать и пойти набить Акайто его наглую рожу. Пока преобладал первый вариант - Мейко по-матерински обнимала Хацуне за плечи и гладила по голове. Конечно, это утешения не приносило, но Мику правда было капельку легче, зная, что с ней есть хоть кто-то.
Вошла Лука с подносом, на котором стоял пузатый заварочный чайник, три чашки с ужа налитым чаем, от которых исходил приятный мятный аромат, небольшая вазочка конфет и сахарница. Мегурине кивнула Мейко, молча показывая, что воспитательную беседу с Акайто она провела успешно. Мейко облегчённо вздохнула и наклонилась к Мику, которая слегка успокоилась.
- Ну-ну, девочка моя, - Хацуне всхлипнула, сильно зажмурившись. Мейко утёрла слёзы с её лица и аккуратно надавила на плечи, заставляя сесть хотя бы относительно прямо.
- Успокойся, Мику, - ласково сказала Лука, садясь рядом с ней и подавая чашку с чаем, в который она предусмотрительно капнула валерьянки. - Всё образуется, вот увидишь. Я тебе обещаю.
Поджав трясущиеся губки, Мику судорожно кивнула и взяла из рук Мегурине чашку. Слезы всё ещё текли по щекам, но уже не таким обильным градом, как по началу.
- Н-но... он, - ей снова стало горько. Руки затряслись, а чай грозился разлиться.
- Осознает, что был не прав, - твёрдо закончила Мейко. - Пей чай, пока не остыл.
Мику слабо кивнула и пригубила душистый напиток. Облегчения ей это не принесло, но Хацуне решила, что верно взрослые Лука и Мейко всяко смыслят больше и не стоит им перечить. К тому же, и не хотелось.
***
Через час или полтора Мику почти успокоилась, улыбалась на шутки Мейко и даже поддерживала разговор. Девушки вздохнули с облегчением - они знали, что Хацуне ранимая, но не ожидали, что подобное заденет её на столько сильно.
В коридоре послышался шум, стук чего-то большого о стены и пол, сдавленная брань. Лука и Мейко удивлённо переглянулись, синхронно решив сделать вид, что ничего не услышали. Однако им это не удалось - как только стук закончился, стала слышна довольно громкая беседа, которая не оставляла сомнений о том, кто там разговаривает.
- Ну и где она?
- Не ебу.
- А вот кстати жаль, мне бы проблем было меньше.
- Да пошёл ты на хуй! Я даже за бабло не стал бы её трахать.
- Плюс один.
- Гы-гы, но тем не менее...
- Заткнись!
- Может мне всё-таки принести револьвер?
- Тайто, и ты тоже...
С каменным лицом Лука медленно поставила чашку с недопитым чаем на стол, так же медленно поднялась со своего места и решительным точёным шагом подошла к двери, открывая её. Да так и застыла, наблюдая открывшийся вид.
- О, Лука! - Мейто помахал Мегурине рукой. - Где щас Мику, ты не в курсе?
- В курсе, - после секундной паузы Лука кивнула и открыла дверь пошире, давая парням понять, что им именно в эту дверь. На большее Мегурине была не способна и посему просто вернулась на своё место рядом с Мику.
Девушки удивлённо наблюдали, как Акайто, Мейто и Тайто заходят в помещение, протаскивая музыкальные инструменты. Стучал, как оказалось, синтезатор, который Акайто и Мейто тащили на пару. Установив агрегат на штативе и подключив к розетке, парни так же бодро втащили два комбика для гитар - одна их них висела на плече Акайто, а вторая была у Тайто. Так же молча расставив и подключив остальную технику, парни наконец соблаговолили занять свои места и поглядеть на девушек. И если Лука с Мейко лишь снисходительно улыбались, глядя на все эти приготовления, то Мику была скорее ошарашена и поражена.
После глумливого гыгыкания Мейто, на которое не ответить грубостью Акайто смог лишь огромным усилием воли, наступила небольшая пауза.
- Короче, Мику, - Акайто с ужасом осознавал, что он всё-таки делает ЭТО. Осознавал и понимал, что отступать назад уже поздно, как бы того не хотелось. - Эта песня... для тебя.
Надо отдать Акайто должное, он действительно старался, сочиняя стихи. В песне не было ни единой сцены насилия, ни одно пьяного мужика и ни одной шлюхи. Тягучий рифф электрогитары, перемежаясь с кислотно-низкими звуками синтезатора и оттеняясь низким гудением бас-гитары, создавал немного мрачное полотно музыки, которую можно было бы охарактеризовать как мелодичную альтернативу. Проиграло вступление, гитары стали играть тише, а синтезатор ушёл в глубокий аккомпанемент без каких-либо сочных ноток соло, Акайто начал петь.
Он пел о сером мире, в котором искусство стало преступлением, о мире, где музыка, картины и театральные постановки стали никому не нужны и запретны. И о девушке, что жила в крупном мегаполисе, тайком рисуя картины. Она рисовала их просто так, не на продажу а для души. Она иногда, тайком, дарила их кому-то, желая обрадовать грустных людей своими фантастически яркими красками. Но люди отворачивались от художницы. Они боялись и не хотели смотреть на её картины - она стала не нужна. Дело всей её жизни стало никому не нужным мусором.
Песню пронзило длинное гитарное соло. Тягуче-белое, печальное, с острыми нотками на самых верхних октавах. Акайто уверенно играл свою партию, даже не показывая виду, что половину только что придуманной музыки начисто забыл. Ну, разве что по усмешкам Мейто и Тайто это можно было понять.
А тем временем история художницы продолжалась. Ярким зимним утром она шла по городу в самый дальний район трущоб с большой сумкой за спиной. Девушка устала от постоянных преследований и подозрений и решила выкинуть все свои краски, кисти и картины. Однако, по дороге она встретила парня, сошедшего с ума. Он медленно терял зрение из-за серых красок и это всё больше и больше утаскивало его в безумие. Добрая девушка решила помочь, хотя и пообещала себе, что больше никогда не будет рисовать. И вот, на белом снегу и на белом холсте, первой же попавшейся краской девушка начала рисовать. Ярко-красную птицу, пылающее алое солнце и россыпь таких же красных светящихся звёзд. Конечно, зрения парню это не вернуло, но зато жить ему стало немного легче и с ума он сходить перестал. А рисунок он спрятал, чтобы сохранить его навсегда.
Песня была долгой, настоящей рок-балладой, протяжной и неторопливой, постоянно разрывающейся музыкой. Но, она всё равно закончилась. Перестали гудеть струны, замолк синтезатор. Акайто привычно сдвинул гитару за спину, соображая, что же делать дальше - план был только на песню, а обо всём остальном он как-то не подумал. Мейто с улыбкой хлопнул Акайто по плечу и пошёл к выходу. Тайто пожал плечами, не одобряя того, что красный даже ножа с собой не прихватил и тоже ушёл. Незаметно испарились из комнаты и Лука с Мейко.
И вот тут Акайто понял, что он остался один в комнате с Мику и что он сейчас не может с чистой совестью послать её подальше, как делал это обычно. Паника охватила всё его существо и красный уже подумывал о том, чтобы плюнуть на приличия и позорно бежать... но не успел. Хацуне легко вспорхнула со своего места, пробежав небольшое расстояние от дивана до Акайто, остановилась совсем рядом с ним, приподнялась на цыпочки и обняла, спрятав лицо на его плече.
Ровно тридцать секунд времени Акайто ощущал себя самым тупым человеком в мире - он не знал, что делать, как делать и вообще - делать ли? Мику же молчала, как партизан и вообще признаков жизни не подавала, что вносило в ситуацию особого шарма и долю пикантности, особенно в совокупности с совершенно идиотской рожей красного, который пытался сообразить, чего же от него хочет это большеглазое и совершенно непонятное существо. Существо тем временем убрало свои лапки и качнулось назад, немного отступая.
- Дурак! - воскликнула Мику, неуклюже, но со всей силы ударяя в грудь Акайто кулачками. - Мог бы хоть поцеловать!
- Женщина, - в голосе красного сквозила тоска. - Молчала бы лучше, а?
И прежде чем Мику спела ему что-то ответить, Акайто легко прихватил её за плечи и таки да, поцеловал. Для себя он это объяснил просто - чтобы Хацуне перестала трепаться. А сама Мику же просто была рада.