История одного маньякаЯ долгое время думал, что я совершенно обыкновенный, нормальный. Лет, наверное, до шестнадцати-семнадцати я точно был совсем обычным мальчишкой. Дрался со сверстниками, которые дразнили меня из-за очков, задирал девчонок… потом вырос. Вырос, и вдруг всё как-то изменилось, ну как это обычно бывает. Парни, окружавшие меня, вдруг потеряли всю свою спесь – я, может, и проигрывал им в драках, но на язык был острее, а во взрослой жизни чаще умение болтать ценится выше. А девушки из захмурышек с чудными хвостиками и драными коленками превратились в прелестных созданий, на которых без восхищения смотреть было никак нельзя. Кажется, в тот момент я только-только окончил школу и поступил в институт.
Во мне неуловимо менялось всё. Из дерзкого, но довольно тихого и неконфликтного парня, почти книжного червя, я вдруг стал наглым и нахальным, эпатажным дамским угодником. Да. Не мог пройти мимо любой симпатичной девчонки, менял их точно перчатки. Я был хорошим студентом, я любил свою специальность – я был психологом – и я использовал свои знания человеческой психики для того, чтобы ещё лучше дурить девушкам головы. Особенное удовольствие мне доставляло доводить их до истерик, я буквально упивался ощущением того, что очередная наивная дурочка из-за меня страдает, плачет в подушку и пишет у себя на тонкой ручке моё имя лезвием. Я обожал это, и, в итоге, только этот результат и стал желанным. Я стал виртуозным палачом душевной боли, маэстро подлянок и гением тонкого шантажа.
Тогда я и стал задумываться над тем, что со мной, наверное, что-то не так. Я разговаривал сам с собой, пытаясь понять, что же всё-таки плеснуло мне в голову. Я вёл беседы со своей очередной девушкой, я разговаривал с приятелем – друзей у меня как-то никогда не было. В итоге я решил плюнуть на это дело, в конце-концов, что, в мире мало садистов?
А потом одна чудесная леди с небесно-голубыми глазами и очаровательным личиком покончила с жизнью самоубийством. Обвинили в этом учёбу, но я точно знал, что она не выдержала моих издевательств над ней. Я присутствовал на опознании: она лежала в до краёв наполненной ванне, в уже остывшей воде, а её тонкую, почти что бумажную белую кожу росчерками пересекали глубокие борозды порезов бритвы. Умница девочка, резала вены по науке – вдоль, а не поперёк. Как я учил.
Это зрелище было на тот момент самым прекрасным из тех, что я видел. Я не мог оторвать взгляда от тела в воде – она была прекрасна! Она умерла из-за меня. Эта мысль меня будоражила, она не давала мне спокойно дышать, думать и стоять и я упал на колени рядом с ванной, прижимая к своей груди её руки. Это было потрясающе… я её убил. Сердце колотилось так сладко и так быстро, точно я был зелёным мальчишкой, случайно поймавший взгляд своей первой любви. Остальные, конечно, подумали, что я потрясён видеть свою девушку мёртвой и что меня это глубоко ранило, ведь я же её, несомненно, любил… ха-ха. Я был потрясён не этим. В тот момент я чётко осознал, что хочу убить ещё одну. Но уже своими руками.
Так я стал серийным маньяком-убийцей.
Мой родной город был огромным мегаполисом, а я был слишком умён, чтобы попасться в руки к погрязшим в пучины коррупции и бюрократии полисменам. Убивать себе я позволял нечасто, а от тел избавлялся с изрядным воображением и смекалкой. Плюс ко всему я работал в большой больнице и под моей рукой всегда был морг, который охранял вечно пьяный старикан.
Мной пугали девочек. Обо мне писали в газетах. Меня искали. Мне даже дали жуткое прозвище, обо мне писали научные статьи… психологи в том числе, они хотели понять мои мотивы. Если бы у меня был стаж побольше и я был чуть старше, то возможно меня бы тоже привлекли в дело и я бы искал сам себя. Однако нет, и я был для всех лишь милым улыбчивым юношей, прячущим слабые глаза за стёклами тонких очков. За наглость меня любили, за ум поощряли. Мне даже стало немного скучно, душно. Я боялся, что перестану получать удовольствие от жизни и даже смерти мох жертв вдруг перестали меня заводить.
А потом мир перевернулся вверх ногами.
Банально, но я встретил Её. Именно так. Она была милой девушкой чуть-чуть младше меня – и она была очаровательна. Невысокая, белокожая, с иссиня-черными волосами и бескровными бледно-розовыми губками, хрупкая и волшебная. Тут было бы уместно сравнение «как фарфоровая куколка» - но любая статуэтка, даже сделанная непревзойдённым мастером, была бы грубой и неуклюжей грудой шлифованного фарфора рядом с этой девушкой.
Если бы моё чёрствое сердце умело любить, я бы сказал, что влюбился. Но я знал, что могу лишь быть одержим ужасными страстями, которые бывают хуже некоторых пороков.
Я любил красиво ухаживать за девушками, я просто обожал писать им стихи, танцевать и целоваться с ними под луной… ну прочая пошлая в наш век романтика, от которой дурочки тают, умницы настораживаются, а простушки портят. Ухаживая за это девушкой я получил экстаз не меньший, чем от убийства. Она была совершенна не только внешне, она была совершенна в абсолюте. Тихая и плавная, с мелодичным глубоким голосом и немного скованными движениями, она была просто потрясающей жертвой для меня. Она была точно создана только для того, чтобы я её убил и я не был бы джентльменом, если бы поступил с ней иначе. Она была бесподобна, она кричала и плакала, она билась от боли, задыхалась и медленно, очень красиво умирала от моих рук.
Я хотел бы убивать её вечно.
Очень жаль, что человек смертен лишь один раз, очень жаль. Эта девушка держала меня безумно сильно – я был готов продать ей свою душу. Только… она поднялась из подвала, где я временно хранил тела. Живая. Конечно, я не поверил своим глазам и тотчас решил, что у меня галлюцинации, докатился – уже давно было пора ставить себе диагноз. Но всё же галлюцинации не могут быть такими явными. Зомби? Вампир? Призрак? Какой антинаучный бред, а я ещё кандидатскую хочу защищать… Девушка начала говорить. Она хотела, чтобы я её убивал. Странная, просто до дрожи и нервного смеха странная просьба… но она обратилась к нужному человеку. Я ведь всё-таки одержимый маньяк, убийца.
Она умеет воскресать – я долго не мог привыкнуть к этой мысли. Но она оживала каждый раз после того, как я её убивал. Это было похоже на сон, на мою самую сокровенную фантазию, на что угодно кроме реальности. Но это была реальность. И всё остальное мне резко стало безразлично.
Я продал ей свою душу. А она стала моей мёртвой женой.
Мы по-своему любили друг друга. Я любил убивать её, а она любила умирать от моих рук.