[karamelle]

Это было давно. Настолько давно, что тогда ещё и времени-то было мало: ровно столько, сколько могло уместиться в ладонях младенца.

Мир тогда и сам был младенцем, только что выучившимся ходить…

Мир тогда и сам был младенцем, только что выучившимся ходить…
И, подобно дитю, мир верил в магию, и магия была на самом деле, витала вокруг обширно и многочисленно. И, подобно дитю, был мир жесток, беззлобной жестокостью любого ребёнка. Любопытны были новому миру смерти, воины, страхи и появляющаяся в нём из-за этого настоящая дружба и любовь…
И делилось всё напополам, остро делилось, как разрезанное ножом. И был Свет, и была Тьма. Лукавы были воины границ, изворотливы и причудливы в обвинениях смерти. Ничто не сдерживало их, не сдерживало смертельных заклинаний, интриг мудрецов, походов армий. Весь мир был одной ярко-красной вспышкой – светом войны, дыханием смерти, боли, отголоском надежды, желанием мира, затаённым стремлением забыться. Мир обезумел, а с ним обезумели и люди – стало больно не просто жить, а даже дышать, смотреть в небо, надеяться. Мир живых медленно превращался в мир мертвецов, он опускался к погибели, становился адом.
И оттуда, из этого отчаяния человеческого, из этой любви к жизни и к людям, из этого желания отомстить и расквитаться, оттуда, из самых сердец людей, из их дыхания, слёз и плоти появилась Сила. Бесплотная и совершенная, какой только может быть Сила, рождённая людьми. Ничья, потерянная, она поспешила обрести тело, разум, мысли, стремления и желания. Ни один человек не может жить без этого, не могла и Сила, рождённая людьми.
И томилась Сила, маялась, болела. Не знала, не могла вспомнить, кто она, для чего нужна и зачем жить ей, рождённой паникой и надеждой. Сила эта была как молодой юноша с глазами мёртвой рыбы, да и выглядела так же, получилось ей родиться мальчиком. Но не помнил он, для чего родился и рос, с усилием, трудно дышал – вспоминал.
И вспомнил. Рождённая Сила. Сила, которой нужно обрести покой, уснуть и уложить спать всё за собой. Чтобы не было страха и не было боли. Чтобы можно было дышать. За этим люди её породили, не ведая, что у них получилось на самом деле.
Одному мир не успокоишь, даже с такой огромной властью и Сила отправилась на поклон к Тьме и к Свету, чтобы стать демоном или ангелом. Чтобы помочь миру с их помощью.
И вот собрались и Тьма, и Свет и Третья Сила. И говорит Сила Пресветлому и Всетёмному:
- Мне без разницы, кому служить, Свету или Тьме. Я желаю служить кому угодно, не жалея себя, но лишь только одному.
Переглянулись маги. Хотелось им Силы – ведь с этой мощью можно было перевернуть бытиё. Но не знали они, как склонить им Силу на свою сторону и потому молчали. А Сила продолжает рассказывать. Склонить её к себе никак нельзя, она может пойти служить лишь добровольно.
- Что ты хочешь за свою службу? – спросили маги.
И отвечает им Сила, что просит немного – лишь чтобы выслушали её и исполнили две просьбы. Оба мага согласились и приготовились слушать. Да только Сила решила поговорить с ними по отдельности и выбрала первым для разговора Светлого мага.
Когда никого не осталось, Сила начала свой рассказ. С самого начала своего сотворения – с радужных красных вспышек, с истеричного гнева, с яростной мести, святой веры, обречённой любви, горького счастья, окровавленного горя…
Светлый маг повидал многое, но не мог он слушать рассказ спокойно. Вместе с душой Силы болела его собственная душа, она рвалась на части и плакала, не в силах пережить даже крохотную долю того, что выпало на судьбу Силы. Не выдержал Светлый и воскликнул, перебив Силу. Пожалел, как только мог жалеть воин, попытался ободрить и утешить. Но не забыл, зачем пришёл – и сказал ещё, что у Света Сила найдёт своё успокоение и что больше ему не будет больно. Что готовы они дать ему всё это, чтобы он больше не мучился.
Усмехнулась Сила, но не сказала магу ничего. Настал теперь черёд Тёмного слушать. И маг слушал. И он выслушал весь рассказ молча, ни разу не спросив ничего. Слушал с тщательнейшей внимательностью, но было видно, что не трогают его слова, какие бы горькие они не были. Маг улыбался, слушая, а когда рассказ кончился, спросил:
- Что тебе нужно?
И ответила Сила:
- Успокоиться. Мне больно, маг. Мне надо убивать людей… мне надо унять в себе их жажду убивать – и твою в том числе!
- Я легко могу выполнить твою просьбу.
Сила рассмеялась, тем злым весельем, что нельзя назвать иначе, как пир во время чумы. Изнутри разрывало злорадство, жажда убивать и желание подарить всем простое счастье. Но нельзя было, не было пока у Силы хозяина, который мог бы её применить.
- И, маг… я хочу любить. Найди для меня любовь!
Тёмный задумался. Им нельзя было любить, потому что любовь – светлое чувство, и оно Тьмой уничтожалось, дьявольски выжигалось на корню. Но стеклянные глаза Силы ясно говорили о том, что без выполнения второго условия она не станет служить. И тогда маг решился, ещё не зная, в какую пропасть шагает.
- Я выполню и это желание. Не обещаю, что сразу, но я буду стараться.
И пала пред магом Сила на колени, склонила голову в почтительном жесте.
- Я – твой слуга.
- Я – твой хозяин, - откликнулся маг.
- Я буду служить тебе вечно и исполнять все приказы до тех пор, пока ты не перечеркнёшь своими поступками данные мне обещания.
- Тогда ты будешь служить мне до скончания времён, - улыбнулся Тёмный. – Вставай, Демон.
И он поднялся – абсолютно такой же, как и до заключения договора, но уже получивший имя, статус и хозяина. Свою направляющую руку. Сразу стало легче.
Светлый маг был против заключения договора. Он не понимал, почему его Демон отверг и не захотел стать Ангелом? Почему? Ведь он, Светлый, мог предложить гораздо больше! Демон только рассмеялся. Ему не нужны были ничьи предложения, жалость или соболезнования. Он попросил выслушать его и исполнить два условия, всего лишь три просьбы, но нужно было справиться со всеми ними, это часть испытания Силы. Пресветлый не смог, ему помешала жалость... Тёмный же смог сдержаться от язвительных комментариев и тем самым сорвал куш.
Развернулся Демон, и с ним ушёл в темноту его хозяин. Страничка перевернулась, а Судьба макнула в чернильницу кончик пера, принявшись наблюдать. Теперь не она сочиняет летописи, а лишь пишет то, что ей скажет Демон. И так будет до самой смерти его.

Это всего лишь легенда, сказ о том, что было на заре наших дней. Но это было написано облаками по небу и всякий, отважившийся посмотреть вверх, мог убедиться в том, что всё до последнего слова является правдой. Но многое было стёрто спустя долгие годы. Люди вздохнули чуть спокойнее после того, как в мире появился Демон, но ещё не успели забыть, что было до тех пор, пока он не пришёл. Так и жили. А на изнанке мира, до сих пор разрезанной ножом на две части, Свет боролся с Тьмой и отчаянно проигрывал. Виной всему был Демон, направленный рукой своего владельца.
Тёмный маг хорошо помнил условия договора и тщательно их выполнял, благо Тьма разрасталась по миру. Демон всегда мог убивать Светлых воинов – они сами шли к нему, желая сразиться. Из этого никогда ничего не получалось, но они не оставляли надежды. А нестареющий Демон, почти мальчишка, не совсем ещё юноша, застывший, завязший в людской жестокости, усмехался им, обнимая за талию девушку.
Это была его жертва, предоставленная хозяином. Это было как раз то, о чём он и просил. Демон хотел убивать людей, а ещё он хотел любить. Так что у него всегда была девушка, его невеста, суженая – ведьма, колдунья, суккуб – кто-то бессмертный или хотя бы вечный, способный разделить с Демоном его долгую жизнь. Если Демон не мог полюбить искренне, он срывался и убивал суженую. Это был замкнутый круг, хорошо отлаженная система, придуманная Тёмным магом.
Время, проведённое им в обществе Демона, заставило его понять, что если когда-нибудь он насытится убийствами и встретит ту, ради которой сможет жить дальше – мир рухнет. Или застынет. Или умрёт. Или взорвётся. Маг не знал, что случится тогда, когда вспыхнет в его Демоне это чувство, но это будет с стократ хуже лесного пожара, геноцида, мора или чумы. Из-за этого Демон был поистине страшен и пугающ – но не искать любовь было нельзя, иначе предательство мага будет жестоко наказано.
Так проходили года и столетия. Проходили спокойно, кроваво, с яркой белой ненавистью Демона к людям, окрашенной болью его же бесцельного поиска. Маг был спокоен. Время мира умирать ещё не подошло, а оттого бояться стоило лишь обречённым умирать ведьмочкам.
Было тихо. Только Демон бессильно плакал в ночи, прижимая к груди труп очередной своей жертвы.

Походы вели войско Тьмы вперёд и вперёд, своей направляющей рукой их вёл Демон, каждый раз принося на алтарь победы всё больше и больше крови. Сначала красным красились густые леса, потом степи, похожие на сухопутное море, а за тем и снега. Войско продолжало идти, и это шествие было похоже на миниатюрый земной ад, что для идущих, что для тех, к кому они шли.
Над миром разгоралось пламя паники и эхо женских криков долетало отголосками до армий. Но никто не хотел их слушать, хотя все знали, знали, что совсем скоро может случиться. Знал это и маг, сомнительно поглядывая на Демона. Тот скучал в долгом походе без привалов, и это значило лишь то, что скоро он вполне мог сойти с ума от бездействия и убивать и своих и чужих без разбора, только для того, чтобы занять себя.
Тёмный спешил. Но так же он понимал, что усмирить Демона в момент безумства будет сложно, а стало быть, надо его отвлечь. Поразмыслив, маг решил, что пару дней он потерять вполне может и потратить эти дни на отдых для войска будет мыслью очень даже неплохой. Так армия направилась в ближайшее селение.
Зря маг не взглянул на звёзды… лучше смерть нескольких десятков, чем то, что ждало его там, на этом празднике жизни.

***

В селении намечался праздник Огня. Нередкое явление среди тех, кто живёт среди практически вечных снегов – поклонение теплу и яркому Пламени, что разгоняет вечный холод и мрак само собой укоренилось в умах людей.
Радостная людская суета, украшения алтаря…
- Искра! Искра, иди сюда!
Рыжеволосая девушка обернулась на зов. Сегодня вечером она была главой праздника – жрицей Огня. Недаром же её отметили боги своей красной и белой краской? Никто никогда не сомневался в том, что эта девочка, а сейчас уже и девушка – благословение свыше. Сейчас она всего лишь искорка, преддверие яркого пламени, но когда вырастет, то непременно станет большухой селения и все буду ласково и уважительно звать её матерью Огнивой. Но да это будет не скоро…
- Искра, погляди, какой факел! Тебе нравится?
Девушка улыбнулась и кивнула парню, который показывал ей свою кованую поделку. Она была нема от рождения и звуки издавать могла с трудом, но это не мешало ей в общении с другими людьми. Все и так понимали, что она хотела сказать, а если жестами было сложно выразить всё, так не проблема – она всегда носила с собой маленькую угольную палочку и листочки бересты, на которых могла нарисовать всё, что надо было сказать.
Юноша, который ей показывал жертвенный факел для грядущего праздника, был сыном кузнеца и он всячески пытался обратить на себя внимание мечтательной Искры. Может быть, он бы и смог когда-нибудь добиться её благосклонности, но сегодня, в канун священного праздника, в деревню пришли нежданные, но почётные гости, которые смешали все карты не только молодому кузнецу, но и людям куда как более значимым и влиятельным.
Совет селения во главе с большухой, а так же самые почтенные люди деревни быстро собрались встречать видных гостей – саму армию Тьмы с верховным магом и его чудовищем, с его Демоном. Слыханное ли дело! На встречу хотели пойти все, от мала до велика, но не каждому дана такая честь. Хотела пойти и Искра, да её бы и рады были взять – но приветствуя таких высоких гостей, надо было непременно произносить особую речь, а Искорка никак не могла.
- Не грусти, милая, - старая, очень сухонькая женщина, большуха селения, ласково погладила её по мягким огненным волосам. – Встретим гостей мы, а уж ты их проводишь до хором, чтобы отдохнуть смогли до праздника. И поглядишь на них, волшебников, и честь великую окажешь, ты же тоже у нас волшебная, верно?
Искорка скромно улыбнулась. Волшебной она себя не считала, но с большухой согласиться очень хотелось.
- А на встречу, если хочешь, можешь и со стороны посмотреть. Интересно тебе?
Так они и порешили.
Искра смотрела на приветствие издали, спрятавшись за деревом. Вот гордо ступает впереди мужчина. Он немолод, его кожа красна, точно раскалённый металл, а волосы белы, как снег под ногами. В его ножнах прячется меч…настоящий, боевой и очень опасный, это чувствуется даже издали. Возможно, в молодости он был красив, но сейчас этот человек внушает своим видом только уважение и страх. Слишком много власти в его движениях и слишком много жестокости в глазах.
По правую руку от Всетёмного, Искра не сомневалась, что этот мужчина – именно он, шёл, уважительно держась позади, молодой юноша. Несмотря на лютый холод, который кусал губы и щёки, он был лишь в лёгкой рубашке и штанах, босой, точно на дворе лето. Длинные волосы, забранные назад, были чернее угля, которым Искра рисовала на бересте, лицо – спокойно, как полная луна в небе и лишь только тонкие, вздёрнутые вверх брови придавали его лицу жестокости, которая, как ни крути, должна быть у воина. Выглядел он довольно скучающим, постоянно вертелся по сторонам, вздыхал и то и дело касался рукоятей своих мечей – у него на поясе их висело два, в дорогих ножнах и украшенные белоснежными лентами.
Больше никого разглядывать Искра не стала и, спрятавшись целиком за деревом, прижала руки в тёплых рукавицах к лицу, закрывая глаза. Красивый был он, этот юноша, приглянулся ей – но разве станет воин смотреть на такую захмурышку из деревеньки, как она? Уж наверное он парень взрослый, видел настоящих женщин… ой… Искра покраснела своим мыслям, кусая пухлые губки. Мечтать было приятно, но вот о парне ей отчего-то мечталось впервые. Было, наверное, странно, чуточку стыдно… и ещё как-то, сложно объяснить. Но это было несомненно приятно.

Когда Искра вышла провожать дорогих гостей, оказалось, что юноши, что был с верховным магом, уже не было. Он куда-то ушёл, не дождавшись конца церемониальной встречи. Так что юная жрица провожала только Всетёмного, перед которым знатно оробела. Всё-таки это на его совести тысячи смертей, разрушенных городов и даже стран… сейчас он выглядит мирно, но ведь и хищный зверь может притвориться безобидным. Но хищник никогда не скроет свой взгляд – и маг не смог скрыть.
Только ему стоило увидеть Искру, как он сразу изменился в лице, болезненно поморщился, точно бы пропустил удар мечом. Еле дождавшись конца ритуала, пока робкая девушка поклонится ему и жестом попросит идти за ней, он двумя резкими шагами оказался почти вплотную к ней, вглядываясь в лицо, белое и матовое, как лунный свет, присыпанное веснушками, которые, как говорили, похожи на искорки костра.
- Как зовут тебя, дева? – голос у волшебника был совершенно спокойным.
- Её зовут Искра, господин, - ответила большуха. – Она может слышать, но не может говорить, так что не сердись на неё.
- Вот как, - тихо прошептал мужчина, отводя свой страшный взгляд. – Ну что же. Веди меня, Пламенная.
Нервно кивнув, что так же можно было принять и за крохотный и испуганный поклон, Искра направилась к домику, отведённому для отдыха мага. Сам же Тёмный пребывал в тяжёлых раздумьях и почти не разбирал дороги – только рыжий огонь волос девушки на фоне белого снега вёл его.
Ох уж девочка-огонь. Повезло как, что Демон заскучал и ушёл к основной армии пораньше. Дождался бы прихода Искры этой – и всё, пиши пропало. Влюбился бы Демон. Вот голову на отсечение можно дать – лишь только бы встретились их взгляды, его медовый и её – зелёный. И миру настал бы конец…
С одной стороны, маг понимал, что согласно давнему договору, он обязан показать Демону эту девчонку, пускай она и – мыслимое ли дело! – обычный человек. Но… но ведь если и покажет, то не миновать беды. Надо было что-то срочно решать.
- Слушай, девочка-огонь, - окликнул её маг. – Ты ведь видела церемонию приветствия, я прав?
Искра остановилась и осторожно кивнула. Врать было бессмысленно, но то, что она подглядывала – было не очень хорошо, пускай ей даже и разрешили.
- А ты не видела юношу, что шёл по правую руку от меня?
Залившись краской и отведя взгляд в сторону, девочка вздохнула с непонятным смешением удовольствия и печали, как только это могут делать девчонки и снова кивнула. Маг нахмурился – это именно то, чего он так не хотел видеть. Эта сельская огневушка тоже успела влюбиться! Плохо… очень плохо… но поправимо. Тёмный не был бы собой, если бы не придумал в эту секунду выход из такой опасной ситуации.
- А не хочешь ли, дева, сегодня после праздника ему чашу с мёдом поднести? Думаю, он и сам будет не против видеть тебя рядом с собой.
Реакцию девчонки было описывать глупо, ликования мага, что план работает – тоже. Хватит и того, что Искра, наивная душа, с радостью согласилась на предложение мага, не чуя в нём подвоха.
- Я хочу тебе предупредить, о дева, - продолжал тем временем волшебник, - что этот юноша – Демон. Ты, верно, слышала о нём.
Искра, конечно же, слышала о Демоне, но представляла себе его не как спокойного и уверенного в себе молодого воина, а как нечто страшное, отвратительное и грязное, какое-то уродливое исчадие ада, от которого каждый, кто увидит, будет стремиться убежать. Всё это мигом отразилось на лице девушки и Тёмный рассмеялся.
- Да, многие удивляются, когда узнают об этом. Но не бойся. Хоть его и зовут Демоном, на деле же он гораздо больше похож на человека, чем даже некоторые люди. Однако… ты не сможешь с ним находиться долгое время, если не станешь волшебницей. Или хотя бы отдалённо похожей на неё. Почему? Потому что Демон – порождение магии. Даже если очень захочешь, ты не сможешь быть рядом… он тебя уничтожит, даже против своей воли.
Искре стало грустно от этих слов. Хотелось думать, что маг врёт, но что-то говорило в её сердце, о том, что всё, сказанное им – правда. Как жрица, она умела отделять ложь от истины, и сейчас это знание очень тяготило. Ещё большим камнем на душу стала злая усмешка тёмного волшебника.
- Хочешь, я сделаю тебя колдуньей?
Девушка испугалась вопроса. Он был неожиданным, слишком прямым и соблазняющим. Очень манящим. Искра знала, что ведьмы и колдуньи – это вечно молодые спутницы волшебников, особая, прекрасная, но своенравная армия Тьмы. Если она станет колдуньей, то сможет быть с Демоном… волшебник сказал, что он тоже не против… и что это – навсегда!
Остекленевший взгляд и приоткрытые в удивлении губки девушки, рассеянный и растерянный внешний вид говорили о том, что она колеблется, что магу не понравилось. У него был слишком красивый и стройный план, чтобы нарушать его из-за какой-то трусливой девчонки.
- Решайся. Ритуал посвящения можно проводить не каждый день. Но сегодня чудесный, безветренный вечер… подходящее время для магии, а, Пламенная?
Густые, тёмно-рыжие реснички крыльями бабочек, что никогда не летают в этих краях, плавно опустились вниз. Секунда колебания – и Искра кивнула Тёмному, а потом и поклонилась. Очень низко, прося этим жестом сделать из неё волшебницу.
- Любовь так зла, - усмехнулся маг. – Хорошо, идём в дом. Будет лучше, если этого никто не увидит.

Плотно закрыв дверь домика и заперев её на засов, маг сразу же приступил к делу. Раскинув руки в молитвенном жесте, а потом сведя ладони с громким хлопком, он извлёк из небытия платье. Самое обычное, приятного голубого цвета, разве что неприлично открытое и с весьма коротким подолом.
- Это волшебная одежда, - сказал Тёмный, передавая Искре платье. – Как доспех, только для ведьм. Одевай.
Приняв из его рук одежду, девушка некоторое время смотрела на мага, как на безумца. Ей казалось немыслимым носить такую откровенную и лёгкую одежду. В сравнении с её длинной и плотной, рассчитанной на морозы юбкой с штанами и мягкими сапожками на меху это было, пожалуй, дикостью.
- Давай-давай, снимай с себя этот ворох тряпок и переодевайся, - магу было, пожалуй, весело. – Волшебная одежда должна помочь мне в превращении.
Смутившись, Искра жестом попросила волшебника отвернуться и быстро, насколько смогла, облачилась в платье.
- Так ты ещё симпатичнее, - маг оглядел её истинно мужским взглядом. Настолько плотским, что Искра, не выдержав, быстро нарисовала грубую и весьма неоднозначную картинку, которую ему и показала.
- Ха, ещё человек, но дерзит уже как ведьма! Далеко пойдёшь малышка… однако продолжим. Расплети волосы, ведьмы не носят девичьих кос, - и с этими словами Тёмный протянул ей костяной гребень.
- Этот гребень сделал Демон, - с улыбкой поведал волшебник. – Из своей же кости и сделал. Когда-то он велел мне подарить его той девушке, с которой он разделит свою жизнь.
Искра краснела от таких слов, отворачивая лицо, но волосы послушно расчёсывала. Наивная девочка не знала, что этот гребешок, и в самом деле сделанный Демоном из его кости, переходил по наследству к каждой его жертве и пил её силы, отнимая по минутке жизни за каждое прикосновение. Когда этот гребень сменит тысячу хозяек, он превратится в мощный артефакт. Но об этом Искра не знала, как не знала и о том, что Всетёмный не собирался делать её колдуньей, и уж тем более не допускал мысли о том, чтобы показывать её Демону. Он подготавливал сейчас девочку к куда более сложному превращению.
Маг решил так – раз уж нельзя показывать её Демону и одновременно нельзя не показывать, её надо спрятать. Отложить, как люди откладывают запас еды или денег на чёрный день. Превратить во что-нибудь и отложить, чтобы когда-нибудь потом, в нужный момент всё-таки передать владельцу.
Сложность была в том, что превращение такого уровня даже для маститого волшебника были занятием очень сложным, кропотливым и тяжёлым. Вот так с ходу, без подготовки и за пару минут превратить девушку в статуэтку, при этом сохранив ей жизнь, тело и память было невозможно. Консервация людей во времени – это страшно тяжело, а ведь надо было сделать девчонку бессмертной, иначе все труды будут напрасны.
Поэтому маг начал ещё более особенное превращение. В этом краю кроме огня, воплощением которого считалась Искра, так же поклонялись оленям. Это легко было понять по узорам на одежде, домам и священным местам людей. Потому легко и просто можно было превратить девочку-огонь в важенку, волшебного оленя. Волшебник не сомневался, что она не будет сопротивляться. И зря, зря не сомневался…
У него не получилось. Искра, самовольная и мечтательная, гордая, хоть и воспитанная робкой и послушной, в самом деле могла бы стать замечательной ведьмой. В её зелёных глазах был этот магический огонёк, ой был – не зря отмечена богами, не зря выбрана жрицей…
Превращение окончилось, а вместо оленя на месте Искры стояла… нимфа? Нет, у нимф нет рогов и копыт, вместо ног. Сатир…? Но сатиры – козлы, а эта – олень.
Искра превратилась в волшебную девушку-оленя. Тело у неё было человеческое, но ноги стали копытцами, ушки – животными, оленьими, а на голове появились аккуратные, лёгкие и острые рожки.
- Вот значит как…? – маг вскинул брови, удивляясь. Никогда ещё у него не получалось сотворить волшебством подобное. – Эй, Пламенная, ты в сознании?
Но Искра не ответила на его вопрос. Дело было даже не в том, что не могла – она не услышала. Маленькие копыта испуганно топтали застланный толстым ковром пол, сама девушка явно не понимала, где она и кто она.
- Ясно, - сказал Тёмный, протягивая к ней руку. – Ты больше никакая не Искра. Олень… Олешка?
Испугавшись, девушка боднула волшебника, тут же упав на четвереньки с непривычки. Тело её дрожало, не слушалось, внутри что-то жглось и колотилось. Из глаз текли слёзы, они мешали видеть. Потолок был низким, а стены давили. Олешка не знала, как ей отсюда сбежать, но очень хотела. Ей было страшно, очень страшно в этом тёмном месте, похожем на пещеру медведя.
Тёмный же, не ожидая такого от только что превращённой, осел на пол. В груди, с правой стороны по одежде растекалось кровавое пятно. Он так и лежал, обездвиженный, пока крепкие копыта новообращённой Олешки выбивали дверь.
Запахло холодом, девчонка стремительно выбежала из дома и галопом унеслась в лес. Всетёмный только усмехнулся – могло быть и хуже…
Потом, потом он её найдёт. А пока пусть бежит, глупая, без памяти и без прошлого.
Настоящее ей со временем придумают люди поумнее.

Арт by  Люми-тян