[karamelle]

Размещаю ещё один дженовый ниочёмный говнофанфик, дабы сегодня Уля и мб Тачи на своих парах не сильно скучали.
Говнофик оно потому, что совершенно ни о чём. И да, невычитано вообще XD
Подлежит удалению

Там Бельфегор и Вайпер, есличо

Ночь очень тихая. Ночь очень душная. Ночь зимняя, мягкая, сонная до невозможности. Мечталею и романтику он покажется волшебной, особенной, он залюбуется снегопадом, выйдет на улицу и будет стоять, вохищённо смотря вверх, на густое, как чернила, чёрно-фиолетовое небо безо всякой луны. Ветра нет, нет и мороза. Оглушительная до самого немогу тишина на мягких лапках нелепого зверька из ниоткуда оставляет повсюду свои следы. Эта зимняя ночь, на самом деле, ничем не отличается от других.
Вайпер любит ночь. Не то недоразумение, что у некоторых людей начинается в 23:00, это аркобалено вообще за время суток не считает - шумно, бестолково, отнимает кучу драгоценного времени и раздражает. Ночь - это когда вокруг тебя нет никого. Совершенно никого, только ты и то, чем ты занимаешься. Никто не отвлекает и не мешает, потому что все спят или готовятся ко сну и слишком сонные и тупые, чтобы шуметь и надоедать.
В комнате аркобалено полумрак - верхний свет выключен, горит только небольшая лампа на большом рабочем столе. Именно рабочем - никакого лишнего хлама, посторонних вещей или чего-то подобного. Деловой минимализм. Высокий стул с вычурной деревянной спинкой, на сиденеии две синие атласные подушки - Маммон занята делом. Самым важным делом из всех своих дел - она считает прибыль. Небольшой монитор ноутбука мягко светит бежевым - счета виртуальных денег уже проверены, учтены и записаны. Сейчас считается наличность - верхний ящик стола переоборудован в сейф, сейчас открытый. Вайпер бесшумно шевелит губами, отсчитывая уже пятизначные цифры - если собьётся сейчас, придётся много пересчитывать, что совсем никуда не годится.
Именно поэтому ночь - самое прекрасное время суток. Ни одной мешающейся надоедливой вещи, ни лишнего звука, всё именно так, как нужно для того, чтобы чувствтовать себя прекрасно. В одиночестве и умирворении. Хотя бы пару часов.
Ещё одна перетянутая белой резинкой пачка купюр возвращается в сейф - осталось совсем немного.

Дверь в комнату неслышно открывается. Пожалуй, если бы вошедший хотел войти полностью бесшумно и незаметно, у него бы это легко получилось. Однако ручка двери тихонько щёлкнула при открытии, а потом дверь мягко захлопнулась. Вайпер не обратила на это особого внимания - обычное дело.

Кто-то скажет, что бессонница не так уж и плохо. Что, мол, удобно - всегда времени на что-то не хватает, а так есть шанс наверстать упущенное. Эти люди, наверное, никогда не маялись от бессонницы.
Бельфегор тихо ненавидел весь мир, людей, природу, вещи, свои мысли, эту ночь, воздух... всё, вобщем-то. Лежать в кровати было неудобно, но только стоило сесть, как тело становилось неимоверно тяжёлым, неудобным и неуклюжим - сразу же тянуло вниз и принц устало падал обратно. Под одеялом было ужасно жарко, но стоило только в порыве ленивого раздражения скинуть его на пол, как по спине пробегали мурашки холода.
Бельфегор однозначно ненавидел всё и вся, меланхолично отрывая пуговицу на рукаве рубашки, в которой он спал. Но пальцы отказвались слушаться, предпочитая изображать из себя амёб, и пуговица отрываться не желала.
Усталые плечи болели, немного кружилась голова и было ужасно, абсолютно ужасно тихо.

-С этими цифрами и с ума сойти недолго, - Бельфегор стоит позади стула, касаясь грудью и животом выкокой деревянной спинки и закрывает ладонью глаза аркобалено поверх капюшона. Маммон игнорирует принца и его высказывание. Надо досчитать деньги, а посторонние мнения - нелепое вякание, которым можно принебречь.
Принц - меньшее из зол, которое могло произойти. Его можно и перетерпеть. За отдельную плату, разумеется.
Дошуршали последние купюры, Вайпер убрала с от лица ладонь и записала внушительную цифру куда-то в свою базу данных. Бельфегор в это время осторожно тыкал длинным холодным пальцем лягушку аркобалено, скучающе подперев свобдной рукой подбородок.
«Это так глупо», - думает Маммон, закрывя сейф. Впрочем, по мнению аркобалено, глупостью являлось всё. Даже если оно приносило доход.
Закрывая усталые и немного слезящиеся глаза, Вайпер вздыхает. Она не считает себя игрушкой, но видимо Бельфегор придкрживается абсолютно иного мнения.
Принц неторопливо берёт аркобалено на руки, прижимет к себе, как ребёнок мягкую игрушку и идёт к двери. Белая ткань рубашки призрачно светится в неровных полосках света от фонарей в коридорах и этот свет даже ухитряется каким-то образом светить в надёжно скрытые капюшоном глаза.
Бельфегор, как ребёнок, одной рукой прижимает к себе Маммона, а другой скользит по стене, точно не знает или не видит дороги. Впрочем, почему как...?
Он и спит всегда прижавшись спиной к стене, закрыв ладонью лицо и закутавшись в одеяло с головой, точно спрятавшись и загородившись от всех. Как усталый и озлобленый ребёнок.
-Бел, сколько тебе лет? - отпихнув от себя тёплое одеяло спрашивает Вайпер.
-Двенадцать... - отвечает принц сонно. Аркобалено только вздыхает, поудобнее устраиваясь на подушке принца.
Так почему же он не ребёнок, а как ребёнок?